Козятников Александр Терентьевич

В армию Александра Козятникова не взяли, не вышел годами, тем не менее вместе с другими ленинградцами был мобилизован на работы по возведению вокруг города оборонительных укреплений.

Дни, проведённые в блокадном Ленинграде, были одними из самых тяжелых в его жизни. Нормы выдачи хлеба доходили до 125 граммов в день на человека. Выжил потому, что природа наделила его крепким здоровьем, железной силой воли, чувством необходимости самодисциплины. Работать ему пришлось на Кировском (Путиловском) заводе.

По «Дороге жизни» Козятникова Александра вместе с другими юношами перевезли на Большую землю, затем он попал в город Медногорск, где в августе 1942 тогда был призван в армию и направлен в Оренбургское офицерское пулемётное училище. После четырёх месяцев учёбы молодых курсантов направили под Сталинград. Здесь Козятников А.Т. принял свой первый бой. При ликвидации окружённой группы немецких войск Паулюса был ранен. После лечения был направлен в 8-ую гвардейскую воздушно-десантную дивизию. Принимал участие в боях на Курской дуге, получил за мужество и доблесть медаль «За отвагу». Затем были бои на Украине, на Полтавщине, где был тяжело ранен. После лечения получил инвалидность, и для него война закончилась.

Несмотря на инвалидность, Александр Терентьевич сумел получить высшее образование, закончить аспирантуру. После освобождения Беларуси приехал в Жлобин, в школах города проработал более 40 лет учителем истории и обществоведения.

За это время Александр Терентьевич воспитал не одно поколение молодых людей. За свой добросовестный труд получил почётный знак «Выдатнік народнай асветы». После выхода на пенсию продолжал принимать участие в культурных мероприятиях города и района.

ВОСПОМИНАНИЯ КАЗЯТНИКОВА АЛЕКСАНДРА ТЕРЕНТЬЕВИЧА, преподавателя Жлобинской средней школы № 1, отличника народного просвещения:
 — Человека, пережившего блокаду в Ленинграде, узнаю, прежде всего, по его отношению к хлебу. Что такое 125 граммов хлеба в сутки! По¬слевоенному поколению трудно это понять. Пока были силы, ходили мы на пожарище Бадаевских складов, собирали горелую землю — горькую, черную, но в ней хоть что-то было, что мог принять организм,— и ели. Последствия блокады остались на всю жизнь. Нет у меня уже здоровья. Но работаю, сколько могу, воспитываю молодежь. Главное, чтобы не повторилась эта проклятая война, чтобы никто из моих учеников не узнал ее беды.